Коротко о сюжете: Действие романа
происходит в 2135 году. Человечество пережило два вторжения инопланетной расы
«жукеров», лишь чудом уцелев, и готовится к очередному вторжению. Для поиска
пилотов и военачальников, способных принести Земле победу, создаётся военная
школа, в которую отправляют самых талантливых детей с раннего возраста. Среди
этих детей оказывается главный герой книги — Эндрю Виггин.
Ознакомительный фрагмент:
...
– Я смотрел его глазами, я слушал его
ушами и говорю вам: он тот, кто нам нужен. Настолько близок к идеалу, насколько
это вообще возможно.
– Ты говорил это и о его брате.
– Брата использовать невозможно. По причинам, не имеющим
ничего общего со способностями.
– То же самое с его сестрой. Да и он вызывает сомнения.
Слишком податлив. Слишком охотно подчиняется воле других людей.
– Если только эти люди – не враги.
– Так что нам делать? Следить, чтобы его всё время окружали
враги?
– Если потребуется.
– Кажется, ты говорил, что тебе нравится этот парень?
– Если он попадёт в лапы жукеров… По сравнению с ними я
просто любящий дядюшка.
– Ладно. В конце концов, мы спасём мир. Бери его.
<…>
– Работая с Эндером, мы должны
соблюдать очень шаткое равновесие. С одной стороны, необходимо изолировать его
настолько, чтобы он сохранил способность к творчеству – иначе он приспособится
к системе и мы потеряем его. С другой стороны, нужно развить в нём способности
лидера.
– Когда его назначат, он сможет командовать.
– Это не так просто. Мэйзер Ракхейм мог управляться со своим
маленьким флотом и победить. Но к тому времени, когда начнётся война, работы
будет слишком много, даже для гения. Флот очень разросся. Эндер должен
научиться чётко работать с подчинёнными.
– О боже. Он должен быть и гением, и милым добрым парнем.
– Не добрым. Добрый позволит жукерам проглотить нас.
– Ты хочешь изолировать его?
– Он будет отделён от всех остальных ребят, как стеной,
прежде чем мы достигнем школы.
<…>
Говорят, невесомость может привести к
потере ориентации, особенно у детей, так как у них слабее развито чувство
направления. Но Эндер потерял ориентацию прежде, чем покинул поле притяжения
Земли. Ещё до того, как они запустили челнок.
В этой группе было девятнадцать других мальчишек. Они выпрыгивали
из автобуса на эскалатор. Они разговаривали и шутили, толкались и хохотали
Эндер молчал. Он заметил, что Графф и другие офицеры наблюдают за ними.
Анализируют. «Всё, что мы делаем, важно, – понял Эндер. – То, что они
смеются. То, что я не смеюсь».
Он подумал, не нужно ли ему вести себя, как остальные ребята, но
не мог сочинить ни одной шутки, а их шутки не казались ему смешными. Он не
знал, чему они радуются, ему было невесело. Он боялся, и страх делал его
серьёзным.
На него надели форму – цельнокроеный комбинезон. Казалось странным
не чувствовать ремня на талии. В новой одежде Эндер ощущал себя одновременно
мешковатым и голым. Всюду работали телевизионные камеры. Словно длинномордые
животные, они высовывались из‑за плеч согнувшихся, скрюченных людей. Операторы
двигались медленно, кошачьим шагом, чтобы камера не дёргалась, а шла мягко.
Эндер поймал себя на том, что тоже перешёл на мягкий шаг.
Мальчик представил себе, что он на телевидении и даёт интервью.
Ведущий задаёт вопросы. «Как вы себя чувствуете, мистер Виггин?» – «В общем,
неплохо, только очень хочу есть». – «Хотите есть?» – «О да. Они не дают
нам есть двадцать часов перед запуском». – «Как интересно. А я и не
знал». – «Все мы здесь здорово голодны, если на то пошло». И всё это
время, всё интервью Эндер и парень с телевидения будут бок о бок мягко
скользить перед операторами, двигаясь длинными кошачьими шагами. В первый раз
Эндер почувствовал, что ему смешно, и улыбнулся. Ребята рядом с ним тоже
смеялись, но по другой причине. «Они думают, что я улыбаюсь их шуткам! –
подумал Эндер.
– Поднимайтесь по лестнице по
одному, – сказал один из офицеров. – Когда увидите ряд с пустыми
сиденьями, занимайте любое. Там нет мест около окна.
Это была шутка. Ребята засмеялись.
Эндер шёл одним из последних, хотя и не самым последним.
Телекамеры всё ещё были наведены на лестницу. «Увидит ли Валентина, как я
исчезаю в недрах челнока?» Он подумал, может, помахать ей рукой или подбежать к
оператору и спросить: «Можно я попрощаюсь с Валентиной?» Он не знал, что, если
бы он и сделал это, цензура вырезала бы его слова. Мальчики, улетающие в Боевую
школу, должны быть героями. Они не могут тосковать по кому бы то ни было. Эндер
не знал о цензуре, но понимал, что сорваться и побежать к телекамерам будет
неправильно.
Эндер поднялся на короткий мостик, ведущий к двери челнока,
заметил, что стена справа покрыта ковром, совсем как пол. Вот здесь и началась
потеря ориентации. Он представил себе, что стена – это пол и он идёт по стене.
Добрался до второй лестницы и увидел, что вертикальная поверхность за ней тоже
покрыта ковром. «Я карабкаюсь по полу. Шаг за шагом».
А потом, просто ради смеха, представил, что спускается вниз по
стене. Сев на место, понял вдруг, что крепко держится за края сиденья, несмотря
на то что гравитация плотно прижимала его к креслу.
Остальные мальчики слегка подпрыгивали на пружинистых сиденьях,
дразнились, толкались, кричали. Эндер осторожно вытащил привязные ремни,
прикинул, как они должны соединяться, обхватывая пах, талию и плечи. Он
представил себе, как перевёрнутый корабль балансирует на поверхности Земли, как
огромные пальцы удерживают его на месте. «Но мы ускользнём, – подумал
он. – Мы упадём с этой планеты».
Тогда он не осознал значения этой мысли. И только потом, позже,
вспомнил, что ещё до того, как оставил Землю, впервые подумал о ней как о
планете, одной из сотен других, не принадлежащей ему.
– О, ты уже сообразил, – сказал Графф, стоявший рядом на
лестнице.
– Летите с нами? – спросил Эндер.
– Обычно я спускаюсь вниз, чтобы прихватить рекрутов, –
ответил Графф. – Я всё‑таки старший офицер. Администратор школы. Нечто
вроде завуча. Они сказали мне, чтобы я возвращался, иначе останусь без работы.
Он улыбнулся, и Эндер улыбнулся в ответ. Ему было уютно с Граффом.
Графф хороший. И ещё он завуч Боевой школы. Эндер слегка расслабился. По
крайней мере, у него будет там друг.
Они пристегнулись – те из ребят, кто в отличие от Эндера, не
сообразил сделать это раньше. Потом ждали ещё час, пока телевизионщики
показывали взлёт челнока, рассказывали об истории космических перелётов и
рассуждали о возможном будущем и о больших кораблях Международного флота. Очень
скучно и утомительно. Эндер видел такие фильмы раньше. Только раньше он не был
пристегнут к сиденью внутри самого настоящего челнока. И не свисал вниз головой
с живота матери‑Земли.
А запуск оказался совсем не страшным, хотя и пощекотал нервы.
Тряска, несколько секунд паники – а вдруг это первый сорвавшийся запуск за всю
историю челноков? Из фильмов никогда не узнаешь, как много неприятностей можно
пережить, лёжа на спине в мягком кресле.
А потом всё кончилось, и Эндер повис на ремнях в невесомости.
Поскольку он почти сразу потерял ориентацию, то не удивился, когда
увидел, как Графф ползёт по лестнице задом наперёд, словно спускается к носу
челнока. Не забеспокоился и тогда, когда Графф зацепился ногами за скобу,
оттолкнулся руками и встал, как в обычном аэроплане.
Но некоторым было тяжело. Один из мальчиков издал характерный
звук, и Эндер понял, почему им запретили есть что‑либо за двадцать часов до
запуска. Рвота в невесомости – вещь своеобразная.
Самому Эндеру нравилась игра Граффа с
гравитацией, и он решил продолжить её, вообразив, что Графф свисает вниз
головой из центрального прохода, а потом переменил точку зрения и увидел его
торчащим перпендикулярно из стены. «Притяжение может действовать в любую
сторону. Так, как я хочу. Я могу заставить Граффа стоять на голове, и он даже
не узнает об этом».
– Что тут смешного, Виггин?
Голос Граффа был злым и резким. «Что‑то я сделал не так, –
подумал Эндер. – Может, рассмеялся вслух?»
– Я задал тебе вопрос, солдат! – пролаял Графф.
«Ах да. Началось обучение». Эндер видел по телевизору несколько
фильмов о военных, и там всегда много кричали, особенно во время подготовки,
прежде чем солдат и офицер становились добрыми друзьями.
– Да, сэр, – ответил Эндер.
– Тогда отвечай!
– Я вообразил, что вы висите вниз головой, зацепившись
ногами, и подумал, что это смешно.
Сейчас, под холодным взглядом Граффа, это казалось просто
глупостью.
– Тебе, я думаю, это смешно. А кому‑нибудь ещё?
В ответ прозвучало бормотание, в котором можно было различить
несколько «нет».
– А почему, собственно, нет? – Графф окинул их всех
презрительным взглядом. – Мусорные головы, вот что мы выявили в этом
запуске. Идиоты с куриными мозгами. Только у одного хватило ума понять, что в
невесомости можно выбирать то направление, какое считаешь нужным. Ты понимаешь
это, Шафтс?
Мальчик кивнул.
– Нет, не понимаешь. Конечно, не понимаешь Не только дурак,
но и лжец к тому же. Только у одного парня есть хоть какие‑то мозги – у Эндера
Виггина. Получше приглядитесь к нему, маленькие мальчики. Он станет коммодором,
когда вы ещё не вылезете из пелёнок. Потому что он работает головой, а вам лишь
бы играть да баловаться.
Всё пошло наперекосяк с самого начала. По логике, Граффу следовало
посмеяться над ним, а не выставлять его лучшим. Они должны были оказаться сначала
по разные стороны, чтобы потом стать друзьями.
– Большинство из вас просто вылетит вон. Привыкайте к этой
мысли, маленькие мальчики. Большинство из вас кончит Пехотной школой, потому
что вам недостанет мозгов, чтобы управиться с пилотированием в глубоком
космосе. Большинство из вас не стоит денег, затраченных на доставку в Боевую
школу, ибо в вас нет нужных качеств. Однако кто‑то может справиться и всё же
принести хоть какую‑то пользу человечеству. Но на вашем месте я не очень бы на
это рассчитывал. Я бы поставил только на одного.
Внезапно Графф сделал заднее сальто, поймал лестницу руками,
оттолкнулся от неё ногами и сделал бы стойку на голове, если бы пол был внизу,
или повис на руках, если пол оказался бы сверху. Перебирая руками, добрался до
своего места.
– Похоже, ты сделал карьеру, – сказал мальчик, сидевший рядом.
Эндер покачал головой.
– Ты что, не хочешь даже разговаривать со мной? –
обиделся мальчик.
– Зря ты говорил всё это, – прошептал Эндер.
И почувствовал, как заболела макушка. И опять. Кто‑то хихикал за
его спиной. Мальчик, сидевший прямо за ним, наверное, отстегнул свои ремни.
Опять удар по голове. «Перестань, – подумал Эндер, – я ничего тебе не
сделал».
Снова удар по голове. Эти мальчишки издеваются. А Графф что, не
видит? Он собирается остановить их или нет? Новый удар. Ещё сильнее. По‑настоящему
больно. Но где же Графф?
Потом вдруг Эндер всё понял. Графф намеренно спровоцировал их. Это
было куда хуже того, что он видел по телевизору. Когда сержант издевается над
тобой, остальные ребята принимают твою сторону. Когда офицер отдаёт тебе
предпочтение, они начинают ненавидеть тебя.
…
Комментариев нет:
Отправить комментарий